Толкаю беса в плечо и бесстрашно заглядываю прямо в искаженное сотнями эмоций лицо. Мы оба оказываемся ногами в луже.
— Потому что ты так решил? Что ты знаешь вообще об этом, Кулаков? Что? Ничего!
— Побольше твоего, — выплевывает он. — Я в детдоме вырос и…
Вижу, как он мгновенно жалеет о выболтанном.
И впервые его охватывает такая злость, что я отступаю невольно назад. Злость на себя самого.
До этого момента… все взгляды, угрозы, движения были цветочками.
В животе узел сворачивается, и узел этот из раскаленного железа. Я вдруг хочу что-то сказать. Но не знаю что именно. Сердце ветвями обрастает, и тянется-тянется… К нему, застывшему истуканом прямо напротив.
— Я…
— Убирайся из поселка, — бросает Кулак хлестко и двигается прочь.
— Не могу уважать лжеца, — заряжая ему в спину. — Уговор? Не будешь строить комплекс? Была бы дурой, если бы тебе поверила. Разбалованной девкой!
Разворачиваясь, он теперь пятится. Чтобы смотреть на меня, когда разрывает дождевую дробь хрипами.
— Я бы отказался. Бросил проект. Сдержал бы слово. Не обманывал. Ты отказалась! Единственная обманщица здесь — ты, Алиса!
Каждая фраза булыжником цементируется в стены, что он выстраивает вокруг себя. Стены клетки, в которой он пятками ступает прямо по лужам. Он идет и не знает, что ждет его за спиной.
Бес, притворяющийся благодетелем.
Бандит, пытающийся легализоваться.
Сирота на вершине мира.
Да, единственная обманщица здесь — это я, Кулак.
Глава 7 АЛИСА
В «конференц-зале» Дома Культуры установили кондиционеры на скорую руку, но что-то от жары они не спасают.
По третьему кругу проходимся по пункту 2.1.2.3.
Это камень преткновения, потому что Кулаков строить новый детский дом в случае возникновения трещин не хочет.
Он собирается его построить только, если здание окажется на грани разрушения.
То есть, когда поздно уже будет.
И у него есть основательные аргументы для защиты своей поправки.
Как и для пропавки в пункте 1.5.1.
Как и для поправки в пункте 3.1.
Которые он сейчас озвучивает беспрекословно уверенным тоном.
Мэр кивает. Егор задумчиво перечитывает кодекс. Преданные доберманы в костюмах важно поддакивают.
Я едва слышно вздыхаю, тщательно контролируя все, что выдаю.
Потому что Василий Кулаков меня обманул.
Он никакой не тупой в юридических вопросах. И тямки у него хватает на двоих.
Бес сделал вид, что профан, дабы я хуже подготовилась.
Сейчас убеждение в его недалекости кажется смехотворным. Этот человек завладел напрямую четвертью столицы. Лучшей четвертью. У него было время научиться что и как работает в таких делах.
Это я — тупица, что сделала выводы по четырем комментариям в каком-то доке.
Повторяю свои аргументы после его тщательно систематизированной речи. Хотя буква закона, скорее, на его стороне, чем на защите этической справедливости.
Мне попросту нужно вклинить мое условие в другой раздел обходным путем. Для этого нужно было подготовиться.
А что сделала я? Правильно, сидела грызла ногти в номере, обдумывая каждую секунду нашей последней встречи.
Так, то воспоминание отставить в сторону — навсегда.
От пункта 2.1.2.3 не отступаюсь, хотя формально он победил. И он ожидает мое буксование, потому что он как раз таки подготовился.
Теперь бес переключается на раздел 5, чтобы усыпить мою бдительность, да и Егора.
После произошедшего на парковке взглядами мы с Кулаком больше не встречаемся. Со стороны, наверно, выглядит как цирк-шапито.
Пока доберманы поют дифирамбы своему боссу, пролистываю ленту новостей.
Заметив фамилию Загродского, стараюсь удержать лицо. Хотя кровь леденеет. Столько времени прошло — а все равно леденеет. Как же мерзко. И от него, и от собственной трусости.
Загродский, оказывается, вернулся из Саудовской Аравии и снова на коне. Откладываю телефон в сторону.
Не факт, что наткнется на меня в одном городе. Тем более, я перееду туда, где такие мажоры не ходят. Но все равно — это близко. Когда он жил на Ближнем Востоке, я чувствовала себя в безопасности. Самое главное, всегда находится в людных местах. Он не посмеет…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Поднимаю телефон обратно. К горлу желчь поступает от страха. Господи, сколько лет прошло, а я все равно не сумею дать ему сдач…
— … там?
Осознаю, что все присутствующие смотрят на меня. А говорит Кулаков, обращаясь прямо ко мне. И наконец-то глядя в глаза.
Ощущение, как экскурс в прошлое, — на школьный урок, где готова под землю провалиться перед публичным обращением. Напоминаю себе, что мне двадцать восемь и я прекрасно выступаю перед людьми.
— Я пропустила что-то, — улыбаюсь, но движение нервным выходит.
От Кулака уже растерянный взгляд отвела, но вынуждена вернуться, так как заговаривает опять он.
— Что там такое?
И он кивает на мой телефон.
Так, я реально что-то пропустила. Обвожу остальных взором, но никто не бросается пояснять. Они все будто бы в сторону смотрят.
— Что в телефоне там? — повторяет он бесцветно, но требовательно.
Опешив от бесцеремонной настойчивости, телефон невольно прижимаю к себе.
Ему, как будто, никто не объяснил, насколько невоспитанно и неуместно переть танком с такими вопросами. Еще и на всю комнату.
Испытываю стыд, вспоминая, что… по сути, наверно, некому было ему объяснить.
— Ничего, — волосы спадают на лицо и поправляю их. — Отвлеклась на заголовок. Так что там с забором на границе?
Он медлит, но явно не по поводу забора. Обдумывает, как еще спросить.
— Нормально там все?
— Где? — практически запинаюсь я, но это, слава богу, незаметно.
Кулак снова кивает на мой смартфон.
— Нормально все, — тараторю.
И он знает, что я вру. Застывшим взором изучает мое лицо. Мэр прочищает горло, но кого это волнует.
Слишком резко дергаюсь, когда обнаруживаю, что справа ко мне незаметно подошел один из доберманов с распечаткой. Принимаю листки с благодарностью.
— Ходи осторожно, — приказывает ему Кулаков.
И переводит внимание снова на меня, и смотрит то в лицо, то на мой телефон.
— Долго читала, как для просто заголовка, — замечает он.
Я не нахожу, что ответить, и после этого Кулак глазами преследует меня всю оставшуюся встречу.
«Конференц-зал» покидаю выжатая, как лимон. Доберманы в костюмах там уже шампанское готовят небось.
Ничего, ночью соберусь с силами и поменяю тактику. Сегодня я просто устала — и это пройдет.
Кулак не упускает возможности дожать мой день неприятностями. Выясняется, что его столичное Величество не только поселился в Гостинице, но живет со мной на одном этаже.
Обнаруживаю это эмпирически, так как собственные номера мы открываем ключами практически одновременно.
У меня едва не вылетает телефон из руку, и бес оборачивается на шум. Я блокирую экран, но взглядом успеваю выхватить фотографию Загродского на незакрытой странице браузера.
Снова досадно выдыхаю.
— Так что там? — вполголоса Кулак начинает снова.
Впору рассмеяться, но это ни хрена несмешно.
Вот что значит инстинкты акулы. Почуял пущенную кровь. Вынуждена признать — это высший класс. Просто из воздуха он уловил самое мое слабое место.
— Прочитала неприятную новость, — бросаю ему кость. Заслужил.
Хлопаю дверью до того, как Кулаков успевает ответить.
Сообщение он мне присылает через пару минут.
Втыкаю в экран, наверно, долго. Ей-богу, кажется за окном успело потемнеть.
Кулаков: звони сразу мне, если что
Откуда я должна знать, что это означает?
На мгновение прошибает холодный пот, что Кулак и до этого пробрался в моем прошлом, но сразу попускает — это на грани невозможного. То, что произошло не стало широко известно, и только для меня оставило неизгладимый след.
